Артур Далалоян — о лайках, голом торсе, умении вовремя сказать нет и встрече Нового года под Эйфелевой башней

О российском гимнасте Артуре Далалояне спортивная мировая общественность узнала примерно два месяца назад. Во время соревнований многоборцев на чемпионате Европы он едва не обыграл олимпийского чемпиона Рио-де-Жанейро украинца Олега Верняева и в итоге занял второе место. В опорном прыжке Артур выиграл золото — и вернулся в Россию уже в статусе чемпиона Европы. В интервью VTBRussia.ru 21-летний гимнаст объяснил, почему такие результаты он начал показывать именно сейчас и что мешало ему проявить себя раньше.

— Артур, как вы считаете, нынешнее поколение мужской сборной России по спортивной гимнастике сильно отличается от тех ребят, которые выступали в середине и в конце нулевых? Например, открытостью, желанием рассказывать о своей жизни окружающим? — Мне кажется, что да. Со многими ребятами, которые выступали до нас, я знаком — из предыдущего поколения и даже из еще более раннего. И чувствую, что мы сильно отличаемся, не только открытостью и активностью в социальных сетях. Например, отношением к тому, что делаем.

— А что не так было с их отношением? — Наше поколение, мне кажется, более дисциплинированное. И мы намного больше отдаем себе отчет в том, что делаем. Я не хочу сказать, что мы никогда не позволяем себе расслабляться, такие моменты бывают. Но подход к тренировочному процессу, отношение к делу у нас менее расхлябанное, что ли.

— С чем вы это связываете? — Даже не знаю. Я ведь не так давно попал в основной состав сборной. Поэтому лично я просто брал пример с ребят, которые оказались в команде раньше. Смотрел на Давида Белявского, Дениса Аблязина, Никиту Игнатьева, Никиту Нагорного. У меня был их пример перед глазами, и я понимал, что не хочу от них отличаться. Разве можно позволять себе что-то лишнее, когда старшие ребята, на которых ты равняешься, ведут себя правильно и задают нужный тон?

— То есть нарушать режим сейчас в сборной России немодно? — Да. У нас другие цели. Мы относимся к гимнастике как к работе, за которую нам платят деньги. А к своей работе негоже относиться спустя рукава.

— И вы прямо с юношеских лет относились к спорту именно так? — На самом деле мое отношение к делу изменилось не так давно. Раньше я думал, что могу делать все что хочу, я же в сборной — могу кайфовать, получать удовольствие от процесса. Но потом понял, что с таким отношением далеко не уеду. Ребята, с которыми я вместе тренировался, двигались дальше, а я сидел на одном месте — и не было вообще никакого прогресса. Тогда я начал понимать, что всему виной моя недисциплинированность.

— В чем она заключалась? — Я позволял себе много лишнего в неподходящее для этого время.

— И речь ведь сейчас не про поедание молочного шоколада по ночам, верно? — Нет, речь не про шоколад. Но, кстати, и про него в том числе. Для профессионального спортсмена диета должна быть всегда на первом месте. Ну и дисциплина. У меня было иначе. 18–19 лет — это как раз тот самый возраст, когда ты становишься совершеннолетним и начинаешь чувствовать волю, понимать, как много развлечений тебе доступно. Очень хочется и с девочками где-нибудь потанцевать, и выпить чего-то горячительного. Устоять, вовремя сказать: «Нет, не сейчас!» — силы воли мне далеко не всегда хватало.

«Ругать себя хотелось постоянно»

— Когда у вас щелкнуло, и пришло понимание того, что так дальше нельзя? — За полгода до Олимпиады в Рио. У меня прямо настолько щелкнуло… Понял, что могу упустить свой шанс. А что значит Олимпиада для спортсмена, думаю, рассказывать не надо. Поэтому я откинул все лишнее в сторону, но оказалось слишком поздно. Времени не хватило.

— Когда ребята вернулись из Рио-де-Жанейро с медалями, что чувствовали? — Конечно, я радовался за команду. Но и ругать себя мне тоже очень хотелось — постоянно. Потом я просто решил сделать выводы и продолжить работу над ошибками.

— После победы на чемпионате Европы в голове появились мысли «да, я действительно крут»? — На самом деле ощущения какой-то сверхгордости у меня не возникло. Я знал, что медали по-любому будут, так как вложил в подготовку много сил. И если честно, то я даже рассчитывал на большее.

— Но теперь у вас есть уже довольно громкий титул. Многие гимнасты так и заканчивают карьеру, не сумев по тем или иным причинам показать более серьезный результат. — На самом деле главное, что мне дал этот чемпионат Европы, — возможность заявить о себе. И я сейчас говорю не только о заявке на международной арене. В первую очередь я показал нашим старшим тренерам, что могу. Они не очень-то верили в меня и ожидали худшего. Так что гордость в первую очередь за это — за то, что я смог доказать, что являюсь не просто одним из многочисленных гимнастов, которые тренируются со сборной.

— Почему вы все-таки упали с коня во время финала многоборья? — Мои мысли опередили мои действия. Такое часто бывает. Ты еще не закончил один элемент в комбинации, а уже думаешь о другом. И если элемент, на котором ты «убежал», не отработан до автоматизма, происходят падения. Главное — держать свои эмоции в нужном русле. Надеюсь, в будущем у меня будет получаться это гораздо лучше.

«Это была моя давняя мечта»

— Во время важных соревнований вы продолжаете сидеть в социальных сетях? — Да, конечно. У нас ведь все-таки есть фан-группа, люди, которые за нас болеют, которые хотят знать о нашей жизни. Я считаю, что нужно держать их в курсе событий.

— По какому принципу выбираете, что постить в Instagram, а что не стоит? — В зависимости от настроения. Когда его нет, хочется, чтобы люди о тебе ненадолго забыли. Когда есть — чтобы они как можно больше лайкали твои фотографии. Ведь это внимание, определенная поддержка. Честно — мне это приятно. Думаю, и всем остальным людям тоже. Я как бы питаюсь от этих лайков, получаю определенное удовлетворение.

— Вы, как и многие гимнасты, любите выкладывать фотографии с голым торсом. Это такой вид самолюбования? — Конечно, как и всем остальным, мне нравится, что девочки восхищаются моей фигурой! Хотя у меня есть девушка и, в принципе, мне хватает ее любования. Но фотографии с голым торсом просто пользуются гораздо большей популярностью у подписчиков, чем фотографии в одежде. Их чаще комментируют, а положительные комментарии — это дополнительные эмоции.

— Как вы познакомились с вашей девушкой? — Это очень крутая история. Я заметил Настю довольно давно — она часто лайкала мои фотографии. Зашел к ней на страничку, подумал, что она красивая, но чего-то мне не хватило, чтобы написать ей и познакомиться. А потом 30 декабря я лежал дома, смотрел телевизор и понял, что очень хочу полететь в Париж. Это была моя давняя мечта — встретить Новый год под Эйфелевой башней. «Почему бы просто не взять и не осуществить мечту, если финансы позволяют?» — подумал я и заказал себе билеты на самолет на следующий день. Прилетел во Францию, запостил фотографию из аэропорта. А Настя в это время как раз путешествовала с родителями по Европе и оказалась в Париже в те же дни, что и я. Она мне написала, предложила провести экскурсию по городу. Так мы встретились, а потом вместе осуществили мою мечту.

— Какая теперь у вас мечта? Помимо золота Олимпиады, разумеется. — О своей прямо самой сокровенной мечте я, наверное, не буду рассказывать. Потому что я верю в то, что, если кому-то рассказать, она уже не сбудется. А так — я после гимнастики планирую заниматься какими-то безбашенными делами, то есть путешествовать, познавать новое, не сидеть на одном месте. Уверен на сто процентов, что ни тренерская работа, ни работа в офисе мне не подходят. Мне нужно много драйва! Живу скорее эмоциями, а не желанием покоя и стабильности.

— Вам такому, наверное, очень тяжело проводить столько времени в зале — с его строгим распорядком и рутиной. — Да, но видите, я научился справляться с этим. Принял как данность — ради главной цели.